Неточные совпадения
Напротив — рыжеватый мужчина с растрепанной бородкой на лице, изъеденном оспой, с веселым взглядом темных
глаз, —
глаза как будто чужие на его сухом и грязноватом лице; рядом с ним, очевидно, жена его,
большая, беременная, в бархатной черной кофте, с длинной золотой цепочкой на шее и на груди; лицо у нее широкое, доброе,
глаза серые, ласковые.
Его обслуживала горничная Настя, худенькая девушка с
большими глазами;
глаза были
серые, с золотой искрой в зрачках, а смотрели так, как будто Настя всегда прислушивалась к чему-то, что слышит только она. Еще более, чем Анфимьевна, она заботилась о том, чтобы напоить чаем и накормить защитников баррикады. Она окончательно превратила кухню в трактир.
Из-за стволов берез осторожно вышел старик, такой же карикатурный, как лошадь: высокий, сутулый, в холщовой,
серой от пыли рубахе, в таких же портках, закатанных почти по колено, обнажавших ноги цвета заржавленного железа.
Серые волосы бороды его — из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица, точно нитки,
глаза — почти невидимы под седыми бровями. Показывая Самгину
большую трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из
больших светло-серых
глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он держался за стол, другой — за сиденье стула; левая нога его, голая и забинтованная полотенцем выше колена, лежала на деревянном стуле.
На одном из собраний против него выступил высокий человек, с курчавой, в мелких колечках, бородой
серого цвета, из-под его
больших нахмуренных бровей строго смотрели прозрачные голубые
глаза, на нем был сборный костюм, не по росту короткий и узкий, — клетчатые брюки, рыжие и черные, полосатый
серый пиджак, синяя сатинетовая косоворотка. Было в этом человеке что-то смешное и наивное, располагающее к нему.
Что Любаша не такова, какой она себя показывала, Самгин убедился в этом, присутствуя при встрече ее с Диомидовым. Как всегда, Диомидов пришел внезапно и тихо, точно из стены вылез. Волосы его были обриты и обнаружили острый череп со стесанным затылком,
большие серые уши без мочек. У него опухло лицо, выкатились
глаза, белки их пожелтели, а взгляд был тоскливый и невидящий.
Утреннее солнце ярко освещало суетливую группу птиц и самую девушку. Райский успел разглядеть
большие темно-серые
глаза, кругленькие здоровые щеки, белые тесные зубы, светло-русую, вдвое сложенную на голове косу и вполне развитую грудь, рельефно отливавшуюся в тонкой белой блузе.
Руки у него длинные, кисти рук
большие, правильные и цепкие. Взгляд
серых глаз был или смелый, вызывающий, или по
большей части холодный и ко всему небрежный.
Физиономия Васина не очень поразила меня, хоть я слышал о нем как о чрезмерно умном: белокурый, с светло-серыми
большими глазами, лицо очень открытое, но в то же время в нем что-то было как бы излишне твердое; предчувствовалось мало сообщительности, но взгляд решительно умный, умнее дергачевского, глубже, — умнее всех в комнате; впрочем, может быть, я теперь все преувеличиваю.
Мы не верили
глазам, глядя на тесную кучу
серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие
большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
Тагалы нехороши собой: лица
большею частью плоские, овальные, нос довольно широкий,
глаза небольшие, цвет кожи не чисто смуглый. Они стригутся по-европейски, одеваются в бумажные панталоны, сверху выпущена бумажная же рубашка; у франтов кисейная с вышитою на европейский фасон манишкой. В шляпах
большое разнообразие: много соломенных, но еще
больше европейских, шелковых, особенно
серых. Метисы ходят в таком же или уже совершенно в европейском платье.
Эти
серые большие глаза глядели к нему прямо в душу, где с страшной силой поднялось то чувство, которое он хотел подавить в себе.
Привалов поздоровался с девушкой и несколько мгновений смотрел на нее удивленными
глазами, точно стараясь что-то припомнить. В этом спокойном девичьем лице с
большими темно-серыми
глазами для него было столько знакомого и вместе с тем столько нового.
Именно в этом флигельке теперь билось сердце Привалова, билось хорошим, здоровым чувством, а в окно флигелька смотрело на Привалова такое хорошее девичье лицо с
большими темно-серыми
глазами и чудной улыбкой.
— Что вы на меня так смотрите? — с улыбкой спрашивала девушка, быстро поднимая на Привалова свои
большие темно-серые
глаза. — Я вас встречала, кажется, в клубе…
— Вы не поверите, как вы нас самих ободряете, Дмитрий Федорович, вашею этою готовностью… — заговорил Николай Парфенович с оживленным видом и с видимым удовольствием, засиявшим в
больших светло-серых навыкате, очень близоруких впрочем,
глазах его, с которых он за минуту пред тем снял очки.
Глаза его были
серые,
большие, светящиеся, но чрезвычайно вылупившиеся, что даже поражало.
Кстати, два слова о маньчжурской белке. Этот представитель грызунов имеет длинное тело и длинный пушистый хвост. Небольшая красивая головка его украшена
большими черными
глазами и небольшими закругленными ушами, оканчивающимися пучком длинных черных волос, расположенных веерообразно. Общая окраска белки пепельно-серая, хвост и голова черные, брюшко белое. Изредка встречаются отдельные экземпляры с желтыми подпалинами.
Его впалые щеки,
большие, беспокойные
серые глаза, прямой нос с тонкими, подвижными ноздрями, белый покатый лоб с закинутыми назад светло-русыми кудрями, крупные, но красивые, выразительные губы — все его лицо изобличало человека впечатлительного и страстного.
У второго мальчика, Павлуши, волосы были всклоченные, черные,
глаза серые, скулы широкие, лицо бледное, рябое, рот
большой, но правильный, вся голова огромная, как говорится с пивной котел, тело приземистое, неуклюжее.
Он представлен с раскинутым воротником рубашки; живописец чудно схватил богатые каштановые волосы, отрочески неустоявшуюся красоту его неправильных черт и несколько смуглый колорит; на холсте виднелась задумчивость, предваряющая сильную мысль; безотчетная грусть и чрезвычайная кротость просвечивали из
серых больших глаз, намекая на будущий рост великого духа; таким он и вырос.
Лицо его было в полтора
больше обыкновенного и как-то шероховато, огромный рыбий рот раскрывался до ушей, светло-серые
глаза были не оттенены, а скорее освещены белокурыми ресницами, жесткие волосы скудно покрывали его череп, и притом он был головою выше меня, сутуловат и очень неопрятен.
Начал прищуривать
глаза — место, кажись, не совсем незнакомое: сбоку лес, из-за леса торчал какой-то шест и виделся прочь далеко в небе. Что за пропасть! да это голубятня, что у попа в огороде! С другой стороны тоже что-то
сереет; вгляделся: гумно волостного писаря. Вот куда затащила нечистая сила! Поколесивши кругом, наткнулся он на дорожку. Месяца не было; белое пятно мелькало вместо него сквозь тучу. «Быть завтра
большому ветру!» — подумал дед. Глядь, в стороне от дорожки на могилке вспыхнула свечка.
Глаза невольно потупляются, и все же чувствуешь где-то близко над собой огромное лицо почти без выражения,
большие тускло —
серые глаза и два седоватых бакенбарда.
Мать редко выходит на палубу и держится в стороне от нас. Она всё молчит, мать. Ее
большое стройное тело, темное, железное лицо, тяжелая корона заплетенных в косы светлых волос, — вся она мощная и твердая, — вспоминаются мне как бы сквозь туман или прозрачное облако; из него отдаленно и неприветливо смотрят прямые
серые глаза, такие же
большие, как у бабушки.
2)
Большой дрозд рябинник, несколько поменьше
серого дрозда; он очень любит клевать рябину, почему и назван рябинником; пестрины на нем довольно крупны; они лежат в виде продолговатых темно-коричневых пятен по серо-желтоватому полю; спина и верхние перышки на крыльях коричневые с темно-сизыми оттенками;
глаза и клюв темного, почти черного цвета.
Глаза темные, брови широкие и красные, голова небольшая, шея довольно толстая; издали глухарь-косач покажется черным, но это несправедливо: его голова и шея покрыты очень темными, но в то же время узорно-серыми перышками; зоб отливает зеленым глянцем, хлупь испещрена белыми пятнами по черному полю, а спина и особенно верхняя сторона крыльев — по
серому основанию имеют коричневые длинные пятна; нижние хвостовые перья — темные, с белыми крапинками на лицевой стороне, а верхние, от спины идущие, покороче и
серые; подбой крыльев под плечными суставами ярко-белый с черными крапинами, а остальной — сизо-дымчатый; ноги покрыты мягкими, длинными, серо-пепельного цвета перышками и очень мохнаты до самых пальцев; пальцы же облечены, какою-то скорлупообразною, светлою чешуйчатою бронею и оторочены кожаною твердою бахромою; ногти темные,
большие и крепкие.
Лоб ее был высок, но узок;
серые, довольно
большие глаза имели самое неожиданное иногда выражение.
Серые большие глаза скользнули по ней, и этот случайный взгляд навсегда запал в детскую душу.
Окулко был симпатичнее: светло-русая окладистая бородка,
серые большие глаза и шапка кудрявых волос на голове.
Правильный овал лица несколько смуглого, превосходные зубы, маленькие и довольно тонкие губы, красиво обрисованные, прямой, несколько продолговатый нос, высокий лоб, на котором еще не видно было ни малейшей морщинки,
серые, довольно
большие глаза — все это составляло почти красавца, а между тем лицо его не производило приятного впечатления.
Рослая, ширококостая, высокогрудая, с румяным, несколько более чем нужно круглым лицом, с
большими серыми навыкате
глазами, с роскошною темно-русою косой, с алыми пухлыми губами, осененными чуть заметно темным пушком, она представляла собой совершенный тип великорусской красавицы в самом завидном значении этого слова.
Итак, она блондинка;
глаза у нее
большие,
серые и очень хорошо поставленные.
— Какой смешной! — твердила Зинаида, — и
глаза у него не
серые, а зеленые, и уши какие
большие! Спасибо вам, Виктор Егорыч! Вы очень милы.
Прошел еще час, пока Евгений Константиныч при помощи Чарльза пришел в надлежащий порядок и показался из своей избушки в охотничьей куртке, в
серой шляпе с ястребиным пером и в лакированных ботфортах. Генерал поздоровался с ним очень сухо и только показал
глазами на стоявшее высоко солнце; Майзель тоже морщился и передергивал плечами, как человек, привыкший
больше говорить и даже думать одними жестами.
Человек медленно снял меховую куртку, поднял одну ногу, смахнул шапкой снег с сапога, потом то же сделал с другой ногой, бросил шапку в угол и, качаясь на длинных ногах, пошел в комнату. Подошел к стулу, осмотрел его, как бы убеждаясь в прочности, наконец сел и, прикрыв рот рукой, зевнул. Голова у него была правильно круглая и гладко острижена, бритые щеки и длинные усы концами вниз. Внимательно осмотрев комнату
большими выпуклыми
глазами серого цвета, он положил ногу на ногу и, качаясь на стуле, спросил...
Неприятна была в нем только какая-то потность и опухлость всего лица, скрывавшая почти маленькие
серые глаза (как будто он весь был налит портером) и чрезвычайная нечистоплотность — от жидких масляных волос до
больших босых ног в каких-то горностаевых туфлях.
— Ах, извините! — проговорила она с полусмущенной, полунасмешливой улыбкой, мгновенно прихватив рукою конец одной косы и вперив на Санина свои
большие серые светлые
глаза. — Я не думала, что вы уже пришли.
Когда я вслед за ними вошел на террасу — исключая Вареньки, сестры Дмитрия, которая только внимательно посмотрела на меня своими
большими темно-серыми
глазами, — каждая из дам сказала мне несколько слов, прежде чем они снова взяли каждая свою работу, а Варенька вслух начала читать книгу, которую она держала у себя на коленях, заложив пальцем.
Только темно-серые
большие глаза, выражением, соединявшим веселость и спокойную внимательность, чрезвычайно похожие на
глаза тетки, очень
большая русая коса и чрезвычайно нежная и красивая рука — были хороши в ней.
Показалось Александрову, что он знал эту чудесную девушку давным-давно, может быть, тысячу лет назад, и теперь сразу вновь узнал ее всю и навсегда, и хотя бы прошли еще миллионы лет, он никогда не позабудет этой грациозной, воздушной фигуры со слегка склоненной головой, этого неповторяющегося, единственного «своего» лица с нежным и умным лбом под темными каштаново-рыжими волосами, заплетенными в корону, этих
больших внимательных
серых глаз, у которых раек был в тончайшем мраморном узоре, и вокруг синих зрачков играли крошечные золотые кристаллики, и этой чуть заметной ласковой улыбки на необыкновенных губах, такой совершенной формы, какую Александров видел только в корпусе, в рисовальном классе, когда, по указанию старого Шмелькова, он срисовывал с гипсового бюста одну из Венер.
Он поднял
глаза и, к удивлению, увидел пред собою одну даму — une dame et elle en avait l’air [она именно имела вид дамы (фр.).] — лет уже за тридцать, очень скромную на вид, одетую по-городскому, в темненькое платье и с
большим серым платком на плечах.
В то время еще обращали некоторое внимание на нравственную сторону жизни господ жертвователей, но простодушнейший Артасьев, вероятно, и не слыхавший ничего о Тулузове, а если и слыхавший, так давно это забывший, и имея в голове одну только мысль, что как бы никак расширить гимназическое помещение, не представил никакого затруднения для Тулузова; напротив, когда тот явился к нему и изъяснил причину своего визита, Иван Петрович распростер перед ним руки;
большой и красноватый нос его затрясся, а на добрых
серых глазах выступили даже слезы.
Когда бойкие кунавинские мещанки приходили мыть полы в лавках, Ефимушка спускался с крыши и, становясь где-нибудь в уголок, мурлыкал, прищурив
серые, живые
глаза, растягивая
большой рот до ушей.
Дрожащей рукой она зажигала свечу. Ее круглое носатое лицо напряженно надувалось,
серые глаза, тревожно мигая, присматривались к вещам, измененным сумраком. Кухня —
большая, но загромождена шкафами, сундуками; ночью она кажется маленькой. В ней тихонько живут лунные лучи, дрожит огонек неугасимой лампады пред образами, на стене сверкают ножи, как ледяные сосульки, на полках — черные сковородки, чьи-то безглазые рожи.
Он шел так несколько минут и вдруг остановился. Перед ним поднималась в чаще огромная клетка из тонкой проволоки, точно колпаком покрывшая дерево. На ветвях и перекладинах сидели и тихо дремали птицы, казавшиеся какими-то
серыми комками. Когда Матвей подошел поближе,
большой коршун поднял голову, сверкнул
глазами и лениво расправил крылья. Потом опять уселся и втянул голову между плеч.
Час был
серый, сумеречный. Матвей плохо видел лицо незнакомца. Впоследствии ему припоминалось, что лицо было бледно, а
большие глаза смотрели страдающе и грустно…
Отец — человек высокий, тучный, с
большой рыжей и круглой, как на образе Максима Грека, бородою, с красным носом. Его
серые глаза смотрели неласково и насмешливо, а толстая нижняя губа брезгливо отвисала. Он двигался тяжело, дышал шумно и часто ревел на стряпуху и рабочих страшным, сиплым голосом. Матвей долго боялся отца, но однажды как-то сразу и неожиданно полюбил его.
Тонкий, как тростинка, он в своём
сером подряснике был похож на женщину, и странно было видеть на узких плечах и гибкой шее
большую широколобую голову, скуластое лицо, покрытое неровными кустиками жёстких волос. Под левым
глазом у него сидела бородавка, из неё тоже кустились волосы, он постоянно крутил их пальцами левой руки, оттягивая веко книзу, это делало один
глаз больше другого.
Глаза его запали глубоко под лоб и светились из тёмных ям светом мягким, безмолвно говоря о чём-то сердечном и печальном.
Щека у него вздрагивает, тонкие волосёнки дымом вокруг головы,
глаза серые,
большие и глядят чаще всего в потолок, а по костям лица гуляет улыбочка, и он её словно стереть хочет, то и дело проводя по щекам сухонькими руками.